Среди всех, когда-либо встречавшихся мне семей, семья Яровых занимает (пока!) первое место в рейтинге самых неординарных семей нашего города. Во-первых, потому что все они – отец, мать, двое сыновей и невестка,- художники. И, судя по всему, самому меньшему в семье, двухлетнему внуку Арсению (который, чуть ли не  родился в мастерской) не избежать этого не простого призвания. Во- вторых, в летние месяцы, семья пытается полностью отдалится от цивилизации, живя на заброшенном хуторе. И, в-третьих, в отличие от большинства людей на планете, благодаря уникальному открытию главы семейства Николая Ярового, летом они спят не в душных комнатах и не на пыльных диванах, а под открытым небом на…ульях с пчелами!

Как вы понимаете, не приехать, и не увидеть все это  своими глазами, было просто не возможно!

Хутор

Добраться до хутора оказалось не сложно. 20 км на попутке по киевской трассе до села Зеленая роща. А там пешком километра три по сельской дороге. Наблюдая яры, усыпанные яркими бусинками цветов, над которыми носятся неугомонные ласточки. После карьера начинается грунтовка и лесополоса. От огромных старых ясеней веет чем-то загадочным и древним. Трава по пояс. Сквозь заросли то тут, то там виднеются заброшенные хатки.    А в некоторых заросших  дворах – могилы с крестами. Кто бы мог подумать, что древнейший обычай наших предков-славян хоронить родичей возле своего жилища ( дабы добрые духи прародителей охраняли дом от чужих и злых) сберегся в этой местности! И это в двадцати минутах езды от современного мегаполиса!  Вот нежная поросль – молодые березки. Прямо как у Нестерова!  А вот  и деревянный колодец. Не иначе как заколдованный. А чары в самой воде – она удивительно вкусная: холоднющая, бодрящая, почти сладкая. Десять шагов вперед и передо мной возник просто-таки цветущий оазис: серый дом, утопающий в мальвах.

Мальвы

Впереди дома, позади его -  везде мальвы (и суетящиеся над ними пчелы), и везде мольберты. Пять художников молчаливо  работают, запоминая и перенося на холст окружающую их жизнь – солнечный луч, дом,  и каждую прожилку на цветке.

Хозяйка дома Анна Геннадьевна, отложив на пол часа домашние и огородние хлопоты, с наслаждением пишет цветы. Ее кисть движется по шероховатому холсту. А моя ручка по бумаге. Я тоже записываю жизнь. Вернее, некоторые истории о  первой встрече этих художников  с рисунком,  с живописью.

В  тяжелые довоенные и послевоенные годы советской стране нужны были крепкие мозолистые руки. К художникам, музыкантам, актерам относились не иначе как к тунеядцам. Поэтому отец Анны Геннадьевны, имея все данные художника, так им и не стал. Его мечту осуществила дочь. Он лично привел ее на первый урок к старому художнику  и бережно хранил все детские рисунки, потом работы сделанные в родном Горьковском художественном училище (художница родом из Горьковской области) и в Харьковском художественно-промышленном институте. Там, в 1977-м Анна Сергеева встретилась с улыбчивым и задорным  луганским парнем Колей Яровым. С  тех пор они вместе, как говорится и в горе и в радости. У Николая Николаевича встреча с рисованием была судьбоносной. Благодаря этому занятию он, можно сказать, ожил. Так случилось, что он попал в интернат. Испытав сильный стресс от разрыва с семьей, с привычным образом жизни, мальчик на три года онемел. Врачи разводили руками. И только уроки рисования, и самостоятельные занятия живописью, каким-то необъяснимым образом подействовали исцеляюще. Коля заговорил. У их сыновей, 25-летнего Ильи и 23-летнего Семена особой встречи с миром изобразительного искусства не было. Это была просто жизнь. Ведь мама и папа художники. Холсты, краски, грунтовки,  кисти, разговоры об искусстве были обычным делом. Они помнят, как родители расписывали интерьеры школ, больниц, домов отдыха (в советское время у художников были гарантированные заработки – госзаказы), трудились над своими офортами, над изобретением уникальной  авторской печати на шелке, над монотипиями и готовились к выставкам в Союзе художников. Помнят, как мама зачитывалась стихами Александра Олеся и делала иллюстрации к книге.  Выбор профессии был предначертан. Оба учились в Республиканской специализированной школе для одаренных детей.  Сейчас Илья уже  закончил ВуЗ, а его жена Аня  и  младший брат Семен продолжают обучение в том же Киевском художественном институте. Летом все пять художников (кстати сказать, у всех разная техника, способ и стиль письма) съезжаются в этот дом, чтобы оздоровиться. Настроить, как говорит Николай Николаевич, глаза на натуральные краски, сердца на правильный ритм (в этом помогает физическая нагрузка – они носят воду из колодца, косят траву, работают на огороде и пасеке), уши на работу в тишине и души на правильное восприятие мира. В этом им помогают пчелы.

  

Дети солнца

Что вы ощущаете, когда вокруг вас  вьется и жужжит  какое-нибудь насекомое? А когда видите сотни  этих (на ваш взгляд, ужасно опасных) созданий на расстоянии вытянутой руки? Вот примерно такими же, донельзя нервическими,  были мои ощущения  первых пяти минут пребывания на пасеке.  Особенно, когда вокруг меня стали кружить пчелы «разведчики». Тогда Николай Николаевич сказал, что мне не повезло с цветом волос. Оказывается, темно-коричневые пряди, выглядывающие из-под соломенной шляпы нервировали пчел. Они  не любят черный и темно-коричневый цвет. Но повезло с запахом. Вернее, с отсутствием парфюмерного шлейфа, который, обычно тянется за всеми женщинами, и, которого, пчелы просто не выносят. И могут напасть.  Ведь они чувствуют запах шампуня,  которым вы пользовались два дня назад! Ко мне отнеслись благосклонно.

Царство пчел жило в своем повседневном режиме. Коричнево-желтые создания, появившиеся на нашей планете (в таком виде как мы их сейчас видим) 40 миллионов лет назад, выполняли свою обычную работу. Стоял мощный гул. Услышав его один раз, никогда не спутаешь ни с каким другим. Его воздействие на человеческий организм другое. Потому что его создают  живые организмы. После сорокаминутного нахождения на пасеке и наблюдения за летающими творениями природы, мое отношение к ним стало меняться. А еще через некоторое время, я уже не могла  смотреть на этих маленьких существ без удивления и восхищения.

Оказывается, пчелиный рой (обычно это 40-60 тысяч пчел) – это универсальное государство, устройство и законы которого, человеку пока еще не удалось разгадать. Но то, что это государство населяют самые законопослушные, самоотверженные, верные, бережливые, чистоплотные и самые трудоспособные в мире существа, для которых нет ничего важнее и священнее семьи и продолжения рода – это факт. Подумать только! Чтобы насытиться на целый день, обычной пчеле достаточно собрать нектар с 2-3 цветков. А она, бедняжка, движимая инстинктом и  суровыми законами своего государства, летит  и собирает сладкую пищу еще с 200-300 цветов! Улетает от дома на 2-8 км, обследует 12 и более гектаров и безошибочно возвращается назад. Как загадочно устроен мир! Мы кушаем мед и даже не догадываемся, что для получения всего лишь 1 ложки (которая так незаметно тает!) 200 пчел должны собирать нектар в течении целого дня! А чтобы получить килограмм этого лакомства крылатые работницы должны сделать 4500 вылетов и взять нектар с 6-10 млн цветов! Потом  его нужно доставить в улей, обработать, выпарить лишнюю влагу, а еще  накормить детей, убрать в своей ячейке  и сделать множество других полезных дел. Пчелы никогда не спят. Может потому, летом они живут всего сорок дней. Дети солнца не любят дождь. В нелетную погоду они сидят, обиженно бурчат и ждут. Зато потом с такой радостью и с такой скоростью( 60 км в час!) покидают свои домики, чтобы наверстать упущенное и чтобы в «золотистой солнечной гуще растворить еще поле цветов».

Ноу хау Ярового

Это произошло случайно, и все было предельно просто. После нескольких лет напряженного  художественного труда организм Николая Николаевича (впрочем, как и Анны Геннадьевны) дал сбой по всем системам и направлениям. Особенно мучали   боли в спине. Как-то работая на пасеке, он сел отдохнуть и прислонился спиной к улику. Почувствовал, что от пчелиного дома идет тепло. Посидел минут сорок. Встал и понял, что сверлящая его спину боль куда-то ушла. На следующий день, после работы на огороде, повторил эксперимент. И даже случайно вздремнул. Проснулся и понял, что ни в одной клетке его организма усталости нет! Было ощущение счастья. Тогда- то и родилась идея сконструировать  что-то вроде кабинки-кровати, и разместить ее на ульях.

Это было в 1996 году. Спины излечены. Сделано 4 специальных саркофага. Семья вот уже более 12 лет  в летний  период  спит на ульях и в течении года  практически не болеет. Открытие и технологии запатентированы.

 По словам Николая Николаевича, лечебный эффект сна на ульях состоит в микровибрации, в энергетическом поле, которое создают пчелы и в структурировании клеток человека. Впрочем, научного обоснования эта методика, пока не имеет. Дело в том, что в Украине апитерапия (лечение пчелами и пчелопродуктами), в отличие от России, Польши и других стран не имеет официального статуса. В кодификации врачебных специальностей апитерапевты отсутствуют. Тогда как в России  апитерапевты ведут приемы в поликлиниках, на ряду с другими специалистами, активно применяют «пчелиные» медикаменты, ведут исследования в этой области. У нас же, за последние 15 лет на научные разработки Национального фармацевтического университета правительство не выделило ни копейки. Население страны продолжают пичкать синтетическими медикаментами азиатского производства, и зачастую, сомнительного качества.  Но люди ощущают силу родной  природы, потому популярность пчелолечения растет с каждым годом. Не случайно, после опубликованной  в журнале «Пчеловодство» статьи об открытии Ярового  на хутор зачастили автомобили со столичными номерами и телекамеры. Приглашала и Москва. Год назад  сумчанин Яровой участвовал в популярной программе доктора Малахова.  После чего  появились так называемые последователи. Однако, узнав, что по правилам за использование идеи и технологии нужно платить, многие убирались восвояси  и приступали к постройке лежанок по своему наитию. Принося, зачастую, и себе и пчелам вред. Возможно, когда в Украине апитерапия изменит статус и заручится поддержкой государства,  открытие сумчанина Ярового  научно обоснуют, и будут применять на практике во многих клиниках.  А пока…

Сны на ульях

 А пока возможность провести ночь с пчелами выпала только мне.

Пасека. Ночь. Стелю постель в горизонтальной кабинке-ящике, сверху которого два улья  и снизу тоже самое. Такой себе бутерброд со мной посередине. Слушаю инструктаж Анны Геннадьевны. Она предупреждает о том, что орган, который плохо функционирует, обязательно будет болеть. Но это нужно перетерпеть и стараться не менять положение. Ну, пора. Сиянье звезд. Благоухание июльской ночи. Так романтично… Пикантности придает мысль, что неподалеку заброшенные хаты с крестами в огороде. И осознание того, что сейчас я буду соседствовать с несколькими тысячми пчел и случись что ( например, крот подроет туннель), они мне будут несказанно рады!

 Заношу ногу. Втискиваюсь внутрь. Боковую дверь задраивают, оставляя узкий просвет. Лежу на спине. Узко. Темно. И страшно, как в гробу. Прислушиваюсь. Нет, здесь кипит жизнь! В ушах  уже стоит гул. Откуда-то снизу идет сухое обволакивающее тепло. Гул, шорох, поскрипывание. Сильно болит спина и голова.  А через какое-то время показалось, будто кто-то вакуумом водит по телу и, словно, сканером считывает меня.

Два часа ночи. Не могу заснуть в этом гудящем ящике! Думаю о смысле жизни. Думаю о пчелах. Смотрю на маленькую полоску звезд. И вдруг, в голове, пробиваясь сквозь пчелиное гудение, как мантра, как заклинание, как эхо прозвучали слова: Семья. Труд. Гармония с природой. И так несколько раз. Я засыпаю. Я вожу хороводы с пчелами. А потом лечу куда-то вперед и вверх.

Проснувшись и покинув пчелиное царство, я прислушалась к организму: мои постоянные боли в спине исчезли. По телу словно разлился мед. Оно стало гибким, пластичным. Значит все это, правда? Возвращаясь домой, вспоминала как все было. Семья, труд... Похоже, пчелы продиктовали мне рецепт счастья. Запомните его, люди!

Юлия Лесина

газета "Ваш Шанс"