Русь златоглавая, древня, вечная. Березки, холмы, озера. Шум
листвы, колокольный звон и русский дух, который живет почти в каждой из картин.
Кусочки России и живописные места (от
Вильнюса до Урала) когда-то огромной страны и часть души сумского художника
Владимира Смирнова до 8 июня смогут увидеть те, кто заглянет на юбилейную
выставку мастера в выставочный зал художественного салона. Увидят лирические
пейзажи, от которых просто-таки веет поэзией Пушкина, Фета и Есенина. Легкие,
мягкие мазки, немного «Барбизонские», немного импрессионистические. Много света
и теплых красок, жизненной мудрости и спокойствия. Этой мудрости, пожалуй,
хватило бы на то, что бы художник написал книгу. А в ней – лучшие истории своих предыдущих
80-лет.
О страданиях и
незлобивости
3 октября 1938 года его отца, Первого секретаря Рыбинского
горкомакомсомола Александра Порфирьевича Смирнова, обвинив в создании
террористической группы, расстреляли. Последующие 20 лет, его семья несла
тяжкую ношу «врагов народа». Мать
доведенная до отчаяния ( ее нигде не брали на работу) пыталась покончить с
собой. Дети, подвергались постоянному прессингу в школе, позже не могли поступить в институт – их
анкетные данные не устраивали чиновников. Но судьба была милостливой, и
посылала на встречу добрых людей. Это то и не дало маленькому Володе и его
сестре замкнуться и озлобиться.
Случайный прохожий – седой старик, увел с железнодорожного переезда их плачущую
мать и помог устроиться на работу. А дети пусть и с опозданием, но все-таки поступят в институт. Не « сломаться»
помогла и жившая по соседству семья хирурга
Бронникова, жажда знаний и замечательные учителя.
Жажда знаний
Рисовать Володя начал с 5 лет. И с того времени рисование стало его единственной всепоглащающей страстью. Его
тетради и учебники всегда были разрисованы
- что сильно огорчало любившую порядок и
аккуратность мать. Интересно, что в семье Смирновых ни у кого не было
способностей к рисованию. Творческие гены были только у деда –
столяра-краснодеревщика каретного двора Ея императорского Высочества в
Петербурге. В 42-м было не до рисования. В ремесленном училище делал запчасти
для минометов. А зимой 43-го, на месте
военного госпиталя сделали изостудию. Ее двери открыл высокий человек в сером
свитере, в валенках, с шотландской бородкой и грустными глазами. Это был Михаил
Соколов – художник, вошедший в историю Российского изобразительного искусства
(его работы хранятся в Третьяковской галерее и в Русском художественном музее),
человек, прошедший лагеря Восточной Сибири, но не утративший вкуса к жизни.
Сегодня художник Смирнов говорит, что обязан ему всем. Однако попасть к учителю было не просто.
Соколов своеобразно испытывал своих
подмастерьев. К примеру, Смирнову в первый день их встречи, (предварительно посмотрев рисунки), сказал:
«Из тебя ничего не выйдет, уходи!» И только неуемное желание рисовать и жажда
знаний, буквально со слезами на глазах привели ученика к учителю. Самобытная
методика Соколова помогла взрастить большую плеяду известных советских
живописцев. Он учил многому, в том числе понимать и синтезировать в своем
творчестве литературу и музыку. Учил
рисовать максимально хорошо и без резинки (тогда стирательная резинка была
большой редкостью). И до сего дня Владимир Николаевич ею не пользуется
Жажда знаний, не смотря на отказы в приемных комиссиях учебных заведений и на вынужденный перерыв в
рисовании (работа на заводе), привела его в Ярославльский художественный
институт. Было 3 сентября 1951 года, когда учебный год уже начался. Его работы, разложенные на директорском столе
и на полу, понравились одному из зашедших преподавателей и повлияли на
разрешение досрочно сдавать
вступительные экзамены. Готовился. Почти не ел. Ночевал на вокзале. Но прошел и
был зачислен и даже премирован
стипендией.
Кичигин и Есенин
Один из учителей
Смирнова, известный советский художник Михаил Кичигин (его работы хранятся во
многих музеях Европы, Америки и Китая) всегда выделялся среди преподавателей
института и был живой легендой. 30 лет Михаил Александрович прожил в Китае. Но
не только мастерство и востоковедческие знания выделяли художника. А еще
рассказы о Владимире Маяковском (
которого, кстати, не любил за нарочитую грубость), с которым учился в
Строгановском художественном училище. И рассказы о дружбе с одним из самых значительных русских
поэтов ХХ века – с Сергеем Есениным. Не смотря
на хмельные пиры поэта, люди всегда
относились к нему с уважением, потому что все ощущали на нем незримую печать
гения. Как то ночью, весной 17-го года. Есенин постучал к Кичигину в дом: « Миш, открой! Я тебе
работу принес!» и втащил огромный мешок. В нем какие-то таблички. «Ты рисуй, а
я тебе стихи читать буду!» Всю ночь
хмельной Есенин нараспев читал свои творения. А на следующее утро некоторая
часть Москвы была увешана табличками: «Улица
Сергея Есенина». Пройдет пол века и уже не в шутку, а в серьез улицы
городов и сел огромной советской страны будут называться его именем. И
почти в каждой крестьянской избе будет
виднеться его портрет.
Поэзия и просто жизнь
Поэзия в доме Смирновых звучала всегда. С первых дней – сказки Пушкина. Ее не
прекращали читать и слушать во время
войны, когда полуголодные сидели в холодном классе и слушали учителя словесности
Чабанова. Но не только отечественная литература оставила след в душе (и,
соответственно, в картинах) художника. Большое место занимают поэты Китая и
Японии. И увлечение это тоже родом из детства:
в доме Бронниковых была прекрасная библиотека и две огромные китайские вазы. Поэзия звучала и на Урале,
когда после окончания института поехал работать Владимир Николаевич. Там он встретил свою будущую
супругу Валентину Андреевну. В 58-м они переехали в Сумы. М вот уже 51 год
живут вместе. Вырастили детей и внуков. Трудились и работали. Сегодня картины Владимира Смирнова
хранятся в Сумском, Лебединском,
Рыбинском художественных музеях и многих частных коллекциях Европы и Америки. В
этом году он отказался от выдвижения его кандидатуры на получение звания
Заслуженного художника Украины. Потому что настоящим признанием считает не
правительственные звания, а зрительскую любовь и живой отклик в душах простого
народа. Об этом говорил его любимый Есенин и в
справедливости этого, он действительно уверен.
Юлия Лесина
| 
